Строительство станции «Боровицкая»
Вчера метростроевцы закончили сооружение перрона станции «Чертановская» Серпуховского радиуса. А начинаются эти станции и перегоны с забоев, с нелегких подземных будней.
Когда проходчики из СМУ-5 начали разрезку станционного тоннеля, они не думали не гадали, что ждет их опереди. Хотя знали: у грунта капризный характер, и в любой момент он может проявить его.
Водоносный пласт, на который наткнулись строители, неожиданно обрушил сверху мутный ревущий поток. Это была не просто вода, сочащаяся из грунта, не подземный мелкий дождик, это был «тропический» ливень, бушевавший долгие дни и ночи. Такое ощущение, что проснулась спящая веками река и ринулась в забой. А, может быть, это и действительно была какая-то спрятавшаяся под московской землей речка, со временем смешавшаяся с грунтовыми водами и давным-давно забытая людьми?
Ледяные потоки заливали рельсы узкоколейки, и вагонетки покачивались, как шпюпки. Вода обжигала руки. Насосы буквально задыхались. В резиновых костюмах и надвинутых капюшонах проходчики были похожи на водолазов. Стоя почти по пояс в воде, они делали то, что им и положено было делать, – ставили кольца. Нужно было любой ценой утихомирить стихию, зажать ее в чугунные тиски тюбингов.
Позднее бригадир проходчиков Иван Петрович Гальченко рассказывал:
– В Московском метрострое я с 49-го. Многое довелось испытать. Но в этот раз нам пришлось особенно туго. Выход был только один: пробиваться вперед.
...Много раз мне доводилось спускаться под землю, слушать, как бьется сердце тоннеля – забой, и всегда хотелось понять, что же движет этими людьми в оранжевых касках и перепачканных глиной брезентовых куртках. Ведь для того, чтобы проработать проходчиком не год, не два, а десятки лет, как, скажем, Равиль Мифтянович Нугаев – кавалер ордена Ленина, или бригадир-наставник Федор Григорьевич Леонов, нужна великая (я не боюсь этого слова!) привязанность и любовь к своему делу. Наверно, эта любовь и помогает им в трудный час, наверно, в ней и заключается главный секрет верности призванию!
Проходчики – люди универсальной профессии. Они могут и виртуозно смонтировать кольцо, и чеканить швы, и укладывать рельсы, и управлять щитом, и иметь дело с обыкновенным отбойным молотком и лопатой. Такая у них работа.
Открывается подземная линия, станция. Что ни год – то премьера. Для нас это естественно: растет город, а значит, и растут километры метрополитеновских трасс. Сейчас в Москве 115 станций, а в новом году появятся еще восемь на Серпуховском радиусе. Спустя еще год он соединится с центром, где откроются две станции – «Полянка» и «Боровицкая» (на последней и работают проходчики СМУ-5).
Почти семь миллионов пассажиров перевозит столичная «подземка» в день. И, входя в вагон экспресса, мы редко задумываемся о тех, кто пробивал эти тоннели. За несколько минут промчится поезд по перегону, а сколько дней и ночей стоили они, эти минуты, проходчикам!
У московских метростроевцев есть отличная черта характера; щедро делиться «тайнами» своего мастерства. Командировки – дело для них привычное. Они помогают своим коллегам-проходчикам в Ташкенте и Ереване, Минске и Киеве...
...Когда я спустился в шахту, то не услышал ни знакомого рокота вагонеток и породопогрузочной машины, ни перестука отбойных молотков в забое. Проходчики расположились на скамейке у шахтного ствола, негромко переговаривались. Но и отдыхая, они, казалось, к чему-то прислушивались, что-то ждали. А в эти минуты в забое хозяйничали взрывники. Минута, другая, третья.. И вот, многократно усиленная эхом, зазвучала очередь взрывов. Сделан еще один шаг вперед.
Вместе с проходчиками шагаю к забою, поднимаюсь по стальным ступеням эректора.
Глыбины пустой породы заполняют вагонетки, и те, грохоча по рельсам узкоколейки, спешат к стволу шахты.
Нет, это еще не шаг вперед. Он будет сделан тогда, когда отговорят отбойные молотки, когда стальная рука тюбингоукладчика поднимет тяжелые, чуть выгнутые чугунные плахи, когда проходчики смонтируют их, когда обрисуется круг кольца, когда бригадир, смахнув со лба пот, скажет: «Порядок, ребята».
Вот так он достается, каждый метр тоннеля. И неважно, какой это тоннель – перегонный или станционный – он требует от метростроевцев не просто мастерства, а полной отдачи сил, энергии, опыта, а, порой, и инженерной смекалки.
Далеко вперед уходит лоцманский тоннель – своеобразный спутник настоящего. Он помогает людям вести проходку, он – разведчик недр. Так тянется за лоцманским катером океанский лайнер к причалу, так следует за направляющей машиной только что приземлившийся самолет. Этот маленький тоннель как бы заглядывает в завтрашний день.
Где-то высоко над нами, мимо Библиотеки имени В.И. Ленина густым потоком движутся автомашины, троллейбусы, спешат к новогодним прилавкам москвичи. И немногие из них, наверное, догадываются, что здесь, под землей, и днем, и ночью идет работа, гремят взрывы, впиваются в грунт отбойные молотки, то там, то здесь до сих пор пробиваются в забой струи воды. Далеко не все из прохожих догадываются, что пройдет полтора года, и они спустятся по эскалатору на новую станцию Серпуховского радиуса. Станцию с таким простым старинным именем – «Боровицкая».
В. Славин
«Гудок»,
30 декабря 1982 г.